Вход

Я имею ввиду, любовь не должна делать уязвимым. Невозможно полюбить человека, который не любит в первую очередь себя. Человек вызывает взаимное уважение, если он спокойно относится к своим плюсам. Если у каждого есть недосягаемый идеал, только будь которым он бы смог полюбить себя, то пусть лучше каждый из нас смирится с тем, что имеет и начнет строить будущее на данном природой, уникальном фундаментe 

Мне нравится состояние перед сном, когда ты засыпаешь. Укутавшись под одеяло, ощущение материального мира уступает, можно более реально почувствовать на себе фантазию, или переместиться в прошлое

и

Однажды настанет день, когда я обернусь, посмотрю на «молодость» как на нечто прошедшее, оставшееся позади. Настанет время, когда постепенно начнут уходить люди, знакомые мне с детства. И настанет время, когда уйду и я. Несправедливо время ускользает из под пальцев. Совсем недавно ты заканчиваешь школу, а сегодня переходишь отметку во второй десяток. Дальше — только быстрей. Глядя на это, я задаюсь вопросом — зачем тратиться на обиды, сожаления, ссоры. Зачем заполнять мозг предрассудками, страхами, не давая обычному времени превращаться в моменты счастья.

Я стараюсь не вспоминать о давних периодах жизни. Воспоминания таят в себе прошлые ошибки, мечты, людей, любовь, чувства, которые при неудачном стечении обстоятельств разбились и превратились в миллионы звезд в ночном небе. Они искрятся, ломаются и ранят вновь. Единственное, что меня способно вылечить – время, которое ускользает от меня в неизвестном направлении, все дальше и дальше, скрываясь в рутине, боли и разочарованиях. «Трагедии – самые безжалостные убийцы (С)»

В 2017-ом году, я думаю о предыдущих пяти. Мои волосы вновь рыжего цвета, мне кажется, он придает мне индивидуальности и возвращает в определенные участки времени прошедшего. Когда я оглядываюсь на свою жизнь – я стараюсь думать о прошедших событиях как о театральной постановке, или шторме, который навеки запечатлел Айвазовский среди волн. Некоторые воспоминания могут быть потеряны навеки. Некоторые, побудить идти дальше. Я не могу внести правки в нечто законченное в прошлом, но вполне могу создать новое, не менее и возможно более прекрасное произведение. Заставить его звучать так, как бы хотелось и рисовать на новом полотне историю, которой я буду восхищаться, окончив её.

Я сделал ночь и музыку спутниками моей планеты под названием «жизнь». «Жизнь» – это навеки, а меня на столько не хватит. И не то, чтобы мне нечем заняться. Мне просто не на что работать. Вся моя жизнь — чистая правда, ведь я сам изобрел её. Дело не в том, что я врал, дело в том — что я просто не переношу реальность, стараясь максимально сузить границу между миром материальным и миром, где вечный мрак дополняет 8-ая соната.

Мне хотелось бы думать, что моего прошлого достаточно для того, чтобы дотянуться до будущего. И в этом абзаце не будет Но. Мне просто хотелось бы...

Многие люди способны быть кем угодно, вне зависимости от того, кем родились. В нас душа хамелеона прикрываемая предрассудками. Предрассудки – это мода, но мне предпочтителен вечный стиль.

Каждому человеку для счастья нужна небольшая компания. Это бы зацепило многих на этой планете, в этом мире, обществе. Но где я могу найти людей, которые примут меня таким, какой я есть. А не мой образ. И если ты думаешь, что ты в этом мире не актер, то обернись назад и просто посмотри.

Мой отец сказал, что я потерял все что имел. Но у меня все еще есть мои идеи, океан непройденных страхов… Пергидроль и еще я поиздевался над своей старой джинсой.

Сегодня я сделал тоже, чтобы сделал любой на моем месте. Я начал все заново.

Всю жизнь я до последнего добивался людей, переступая через гордость и достоинство. Я был готов пробежать километры в обратном направлении от себя, чтобы быть с кем-то. Это была долгая, скалистая дорога, по которой лениво прогуливались переоценившие одиночество люди. А я… А я бежал.

В один вечер я поссорился с любимым человеком и вот уже почти принялся за старое, как вдруг не ощутил в себе никого желания угождать. И не то, чтобы я считал себя правым в той ситуации. Больше не было желания переступать через себя ради кого-то, не хотелось быть кем-то другим и чувствовать вину за проявление себя. В тот момент, видимо, у меня случился переворот в сознании и пришло смирение. А вместе с ним и силы.

На рассвете я уже уезжал далеко загород, в старый дом на берегу моря. Без крыши, света, интернета и прочих благ цивилизации. Денег у меня не было. У меня вообще ничего не было. Я был пуст, как внутри, так и снаружи. Пробыл я там не один месяц, отрастил длинные волосы и пышную бороду. Косил участок, не носил одежды и не мылся. Не выходил на связь, не общался с людьми. Не курил, не пил. Питался фруктами и овощами с грядки, пил грязную воду из колодца.

Чувствовал ли я тогда скуку или одиночество? Совру, если скажу нет. Поначалу мне было тоскливо, но позже я словно одичал и слился с природой воедино. В начале сентября солнце внезапно сменил тропический ливень – и тогда я почувствовал самое сильное счастье в своей жизни.

Убегающий человек, боящийся одиночества и жаждущий понимания, дошел до конца пути. В объятия той, которая примет любого дошедшего. Милостивая, всемогущая и одновременно жестокая Мать природа.

Ненавижу то, кем я являюсь, как мыслю, как поступаю с людьми, как разговариваю с ними, как перегружаю их подобным бредом, ною. Ненависть, недовольство и чувство вины не понятно перед кем — для меня повседневное трио. И я мучаюсь. Постоянно. Можно стерпеть, но когда эти чувства постоянны, то у меня не остается сил. Их лезвия не тупеют со временем, они всегда будут причинять боль. И всю свою жизнь я стараюсь найти хоть что-то обезболивающее. Иногда это дело, иногда это люди

Одно из утверждений, которое можно вынести из чтения Зоара, то, что все решения, все ответы, все исполнения — здесь. Нужно лишь убрать пелену с глаз. Пелена — это негатив, это эгоизм, это эго, это неуровенность. Пелена не дает нам связаться со светом. Мир наполнен хаусом. Личным хаосом, глобальным. Голодом, преступлением, ненавистью, загрязнением. Когда заходишь в темную комнату, ты хочешь убрать тьму. Хочешь включить свет. Свет — нужен для того, чтобы не было тьмы. Рав Ашлаг говорил, что идеал человечности уже существует. Наша задача снять покров, который не дает нам этого увидеть. Нам не нужно создавать что-то из ничего, нам просто нужно раскрыть то, что уже существует. 

Если помогать другим в зависимости от морали, то это всегда будет ограничено. Ведь это будет зависимо от признания общества, в отличии от настоящей духовной работы, которая безгранична и зависит только от творца внутри нас.

Единственное, что может изменить мир — это духовность, а не политика. Политика идет туда, куда подует ветер. Политика не предлагает людям настоящих, людских решений.

Друзья мои, однажды мы собрались здесь, чтобы пройти через эту штуку под названием «жизнь».

Удивительное слово «жизнь», оно означает «навеки», а это — очень длительный промежуток времени.

Но я здесь, чтобы сказать вам, что есть кое-что ещё — загробный мир. Мир бесконечного счастья. Там вы постоянно видите солнце, будь то день или ночь.

И когда ты позвонишь тому психотерапевту Доктору «Всё-Будет-Хорошо» — вместо того, чтобы спросить, сколько тебе ещё осталось, спроси его, сколько у тебя ещё рассудка.

Потому что в этой жизни всё гораздо сложнее, чем на том свете. В этой жизни ты сам по себе. 

И если лифт жизни пытается спустить тебя вниз, рассердись, ударь по кнопке этажа, что выше.

Если тебе не нравится мир, в котором ты живёшь, оглянись вокруг — по крайней мере, у тебя есть друзья.